Татьяна Шкрабак

Антон, механик из сервиса «Грушинский мост», каждый вечер задерживался у разбитой «Лады» клиентки Лиды — учительницы младших классов с вечно запачканным мелом рукавом. Они пересеклись в кафе «Рассвет», где она рисовала в блокноте кривых котиков, а он, вытирая масляные пальцы о рваный свитер, спросил: «Это про меня?» — тыкнув в каракули. Лида фыркнула: «Ты похож на ту кофемашину — вечно гудишь». Через неделю он притащил ей старую книгу Бродского с пометкой «Для тех, кто рисует глупости», а она
В заброшенном цеху мясокомбината под Новосибирском Сергей Малышев, бригадир с обожжёнными кислотой руками, спорит с вальцовщицей Таней. «Опять брак в партии, — стучит кулаком по конвейеру, — директору доложить, или сами закопаем?» Таня, перематывая грязный фартук, бросает: «Твой директор третью неделю в запое — ищи его на Первомайской, у «Красного быка». За стеной глохнет грузовик с тушами, а в раздевалке слесарь Гена считает украденные мясные консервы — копит на операцию дочери. К вечеру
Артём Воронов в сером пиджаке с пятном от кофе на рукаве листал договор аренды, пока Ольга Семёнова тыкала карандашом в экран ноутбука. Их офис юрфирмы «Ключ» ютился в старом здании на Садовой-Спасской — лифт вечно пах лаком для волос, а на третьем этаже треснуло окно. «Твой клиент снова звонил, — бросила Ольга, разминая шею. — Говорит, бывшая жена вывезла из квартиры даже розетки. Хочет подать в суд на… на кражу электричества?» Артём хрипло засмеялся, доставая сигареты: «Скажи, что розетки —