Мэйси Харпер, ветеринар из захолустного Риверсайда (штат Колорадо), находит в сарае за ящиком с ржавыми гвоздями потрёпанный дневник 1972 года. На странице с водяными пятнами — схема шахты «Блэк-Пайн» и список из семи имён, зачёркнутых красным. Её сестра Лора, местный шериф, в это время допрашивает поджигателя-подростка, который бормочет: «Они велели очистить землю». За ужином в закусочной «Долорес» Мэйси тычет пальцем в фамилию «Каллахан»: «Старик Эдгар говорил, их ферма сгорела дотла, но
Представь себе захудалый приморский городок, где каждый день — как попытка выжить в реалити-шоу, но без камер и призовых. Герои тут — обычные чудаки, которые умудряются смеяться, даже когда кошелек пуст, а холодильник гуляет сам по себе. Они ютятся в домах, которые вот-вот развалятся, но зато с видом на океан — «элитка, только без элитности», как шутит местный философ-алкаш. Тут все друг у друга в долгах, но вместо стрессов — бесконечные тусовки на пляже с дешевым пивом и историями о том, как
Лекс, официантка с фиолетовым ирокезом, ковыряла засохший кетчуп на фартуке в забегаловке под Колорадо, когда в подсобке нашла фотоаппарат "Зенит" с плёнкой. После проявки на снимках появилась бабушка Мэвис, умершая в 1987-м. "Чё за хрень? — тыкала она в фотографию, где призрак махал вилкой. — Она ж терпеть не могла мои драники!" В ту же ночь в треснувшей плитке душевой мотеля "Сансет" вылезло пятно, зашептавшее на польском. Лекс швырнула в него лопатку для льда: