Ли Вэй, 24 года, копал уголь в шахтах провинции Шаньси. После гибели отца в завале носил его проржавевший фонарь — внутри застрял осколок зеркала, отражавший лицо только наполовину. Каждое утро мать, кашляя, втирала ему в спину мазь из шалфея: «Не задерживайся после смены. Чжан опять требует перерасчет…» Начальник шахты Чжан Ци, в синем костюме с пятном от утиного жира на воротнике, раздавал пайки с лапшой, где плавали два волокна мяса. Однажды Ли нашел в породе амулет с треснувшим нефритовым
Сяо Минь, 17 лет, моет полы в кафе «Золотой дракон» на окраине Чэнду. Жара за окном плавит асфальт, кондиционер гудит, как больной зверь. Ее друг Ли Чжэнь, в потёртой кепке курьера, забегает перед сменой: «Опять лапшу ел? Пахнет, как будто тебя самого сварили». Он развозит посылки на стареньком мопеде, обклеенном наклейками из соцсетей. По вечерам они сидят на крыше общежития, делят пачку дешёвых вафель. Сяо Минь прячет учебник английского под подушкой — мечтает устроиться гидом, но боится
Представьте: пять совершенно разных девушек втиснулись в одну квартиру, как селёдки в банке. Там же вечный карнавал — одна с утра медитирует под индийские мантры, другая ночью красит стены в чёрный цвет, третья десятый час спорит с кем-то в Zoom. И ведь не разбегутся! Честно, я бы на второй день сломалась — то косметика в холодильнике валяется, то кто-то съел последний сырник. Но они… Они как-то умудряются не только не передушить друг друга подушками, но и смеяться до слёз над этим бардаком.
Представь: последняя богиня, затерявшаяся среди смертных, да ещё и вроде как ходячее предзнаменование бед. В день её появления на свет все цветы вокруг просто… сникли. Небо почернело, тучи сгустились — ну прям как в страшной сказке! Вот и прозвали её Хуа Цянь Гу — «Тысяча увядших лепестков». Звучит поэтично, но жить с таким именем, наверное, не сахар. Знаешь, иногда думаешь — ну как такому ребёнку вообще жить? Вокруг одни страхи и суеверия. А ещё от неё исходит этот… ммм, волшебный аромат.
Знаете, я недавно пересмотрел одну дораму — ту самую, про дворцовые интриги, где героини в шикарных нарядах режут друг друга взглядами острее, чем ножницами по шёлку. Боже, как же там всё запутано! Сидишь, попкорн жуёшь, и через пять минут уже забываешь, кто кому тётка, кто любовника подменил, а кто спрятал яд в лаковой шкатулке. Меня до сих пор потрясает главная героиня. Ну та, что начинает как невинная овечка, а потом… ой, лучше не становиться у неё на пути. Её диалоги — это как тигр, который