Мерих Озтюрк

Эмир, парень лет двадцати, копался в подвале дедовского дома в Ускюдаре, когда наткнулся на ржавый ящик с выцветшей тканью внутри. Там лежал обломок деревянной дощечки с резными символами — полустертый полумесяц, переплетенный с корнями. «Бабушка говорила, дед исчез, когда пошел искать *то самое* дерево возле цистерны Базилика», — вспомнил он, проводя пальцем по трещине. На базаре старьевщик Али, разглядывая артефакт, хрипло пробормотал: «Это из храма, которого нет на картах. Спроси Лейлу из
Эмир тащил ящики с анчоусами в порту Измира, рукава закатаны до локтей, солёный ветер смешивался с потом. Вечером забегал в «Мерьем Ана» — кафешку у причала, где Лейла разливала густой турецкий кофе. «Опять синяки?» — тыкала она в его плечо, закатывая глаза. Он отмахивался, шутя про пьяных матросов, но оба знали: вчерашний скандал с людьми в чёрных кожанках из-за треснувшего контейнера — не случайность. На чердаке дедовского дома в Борнове, куда Эмир затащил Лейлу после угроз, пахло плесенью и