Feyyaz Serifoglu

Лейла, 23 года, каждое утро замешивает тесто в пекарне отца в старом квартале Антальи. Её руки в муке, волосы прикрыты платком с выцветшим узором. В среду, когда привезли партию испорченного инжира для пахлавы, она впервые накричала на поставщика: «Али, ты что, слепой? Эти плоды даже голуби не клюнут!» В тот же день на разбитой скамейке у мечети Йивли она заметила парня в рубашке с закатанными рукавами — Эмир, 27 лет, архитектор из Стамбула, приехавший реставрировать заброшенный караван-сарай.
Лейла, 17 лет, каждое утро перед школой замечала в окне соседней стамбульской высотки девушку в синем платье. Та стояла неподвижно, прижав ладонь к стеклу, пока Лейла покупала симит у уличного продавца. Однажды после дождя, когда асфальт пах мокрым базаром, она пролезла через дыру в заборе стройки и нашла квартиру на 4-м этаже — внутри валялись пустые флаконы от духов «Бахор», а на кухне горел телевизор с застывшим кадром турецкого сериала. «Тебя ищут?» — спросила Лейла, но девушка, назвавшаяся