Александр Мякушко

Антон, механик из автосервиса на окраине Екатеринбурга, находит в кармане старой куртки, купленной на барахолке, ключ с бумажкой: «ул. Куйбышева, 15, кв. 34». После смены, пока чистил руки салфеткой от WD-40, зашёл в пятиэтажку с облупленным подъездом. В квартире — слои пыли на серванте, потёртый диван с дыркой от сигареты и коробка писем 1987 года. Листал чужой дневник при свете торшера с бахромой: «Сегодня снова видел Свету у трамвайных путей. Она несла сумку с апельсинами…» На кухне, открыв
Сергей выходит из автобуса на вокзале в Липках — городке, где асфальт заканчивается за хлебным киоском. Сестра Ольга ждет его у таксофона, в растянутом свитере поверх халата. «Ты зачем приехал? Денег нету», — бросает она, закуривая. В квартире на пятом этаже пахнет лекарствами и жареной капустой. Мать, Валентина Семёновна, молчит, уставившись в телевизор с залипшими кнопками. Сергей находит в шкафу свою старую куртку, заляпанную машинным маслом, и конверт с фотографиями: он в армии, отец у
Марианна, бухгалтер в строительной фирме на окраине Москвы, случайно находит в старом шкафу на работе папку с документами на имя «Лариса Шумилова». Внутри — письма 90-х, фотография девушки в платье с ромашками и ключ от неизвестной квартиры. За обедом в столовой коллега Николай шутит: «Опять архив перекапываешь? Найдешь клад — делиться будешь?» Вечером, разбирая бумаги на кухне хрущевки, она звонит сестре: «Там адрес на Ленинградке, дом снесен… Но ключ-то зачем хранили?» Через три дня Марианна
Надежда Соколова, журналистка из газеты «Вечерняя Москва», копается в старых коробках брата в хрущёвке на улице Плющиха. В углу валяется разбитая люстра, пахнет сыростью. В блокноте Сергея — пометки про тендеры на ремонт школ и цифры с тремя нулями. Соседка снизу, Людмила Петровна, стучит в дверь: «Он перед отъездом говорил, что везёт бумаги кому-то на дачу в Барвиху. А потом пропал...» Надежда замечает царапины на дверном косяке, будто кто-то спешно выносили вещи. В кармане куртки Сергея она
Представляешь, жила-была в деревне Танька — девушка с характером, не из тех, кто язык за зубы прячет. Дочь председателя колхоза, да ещё и правая рука отца — ну, в общем, не робкого десятка. И всё бы ничего, да вот женишок её, Гришка, в последний момент подкачал: перед самой свадьбой умудрился закрутить роман с какой-то городской вертихвосткой. Бросил Таню на растерзание сплетням — мол, теперь с её-то норовом хоть кто-то возьмётся за такую оголтелую? А деревня-то не спит — языки чешут, глазами
Знаешь, иногда кажется, что где-то за гранью нашего понимания скрывается целый мир странностей — вот как раз этим и занимается та самая «Энигма». Не официальное название, конечно, а так… между своими. Секретная контора, которая копается во всём, что нормальные люди обходят за километр: призраки, аномалии, вещи, от которых волосы дыбом встают. И нет, это не про «охоту на привидений» с смехом и попкорном. Тут всё серьёзнее. Каждая фигня — словно пазл, который надо собрать, пока он тебя не собрал.
Знаешь, история про Игоря — она ведь не про обычные медэксперименты. Представь: парень с детства мучился дикими головными болями, будто кто-то вколачивал гвозди в виски. Ну и решился, наконец, на эту авантюру с каким-то экспериментальным препаратом. Взял да подписался, вместе с кучей других отчаянных. И ведь что смешно — вроде все как обычно: белые халаты, бумажки подписать, уколы... А потом бац! Боль как рукой сняло. Но не у всех — только у него одного. Вот те на! И тут началось самое
Представь: четверо друзей пытаются рассказать про одного парня — Сашку Новгородцева. Ему за сорок, а они до сих пор ломают голову, как такой, с позволения сказать, идеалист умудрился не сломаться в этом мире и даже вырваться куда-то наверх. Ну ты знаешь, эта вечная дилемма — остаться собой или продать душу за успех. А Сашка, видимо, нашёл какой-то секретный третий путь. Вот только каждый из друзей вываливает свою версию событий — прямо как в том анекдоте про слепых и слона. Валентин, тот ещё
Представляешь, есть такое село Завидово — тихое с виду, но страсти там бурлят, как в сериале! А в центре всего этого Полина Мороз. Ну, знаешь, такая женщина, про которую говорят: «Врач от бога». Могла бы давно смотаться в город, карьеру строить, но… Нет. Сидит в своей глуши, как скала, и лечит всех подряд: от младенцев с температурой до мужиков, подравшихся из-за границы участка. И ведь не спрашивает, кто прав, кто виноват — просто спасает. Говорит, врач — это почти священник. Ну, типа, и души