Чэнь Дунь, 68 лет, владеет лапшичной в переулке старого квартала Тайбэя. Каждое утро он замешивает тесто в цинковой миске, оставшейся от отца, пока его дочь А-Мэй, 22 года, раскладывает на прилавке коробки с сушёными грибами и банки соевого соуса. Соседи ворчат: *«Дунь-сан, опять цены поднял?»* — но всё равно покупают. Всё рушится, когда застройщик Цай Минь-хао предлагает выкупить здание под торговый центр. Чэнь отказывается, хлопает дверью с висящим колокольчиком, который звякает треснувшим
Сяо Линь, девочка в очках с царапинами на левой линзе, каждый день после школы заворачивает в лавку *«Счастливый кабанчик»* за жареными пельменями. Запах кунжутного масла смешивается с гудками машин на перекрестке Чжунсяо. Вчера, пока ковыряла зубочисткой наклейку на парте, услышала шепот из вентиляции: *«Мне холодно…»*. Призрак мальчика в мокрой школьной форме сидел под кондиционером, дергал ее за шнурок кроссовка. *«Ты же видишь меня? — спросил он, вытаскивая из кармана ржавый ключ. — Это от
А-Хао, двадцатидвухлетний курьер из банды «Чёрные Ворота», каждое утро начинал с проверки мопеда у закусочной на перекрёстке Чжуншань. Его старшая сестра, Сяо-Лин, разливала рисовую кашу в пластиковые контейнеры, ворча: «Опять масло слил? Папа в твои годы уже три магазина прибрал». В портовом районе Цижэнь мяли карты за покерным столом: Цай-цзе, лейтенант полиции с татуировкой дракона на шее, ставил на кон пачку сигарет «LongLife», требуя от информатора адреса склада с контрабандными
Ли Вэй, студент факультета архитектуры, находит в рюкзаке отца потёртый блокнот с координатами заброшенного храма в горах под Тайбэем. Внутри здания, пахнущего сыростью и ладаном, он натыкается на алтарь с треснувшей статуей богини Гуаньинь, у подножия которой лежит пучок седых волос — точно таких же, как у его младшей сестры А-Ли, пропавшей месяц назад. «Зачем ты принёс сюда её расчёску?» — хрипит смотритель в выцветшей голубой куртке, указывая на карман Ли Вэя. Диалог обрывается звоном