Каир, лето. Карим, врач скорой с татуировкой якоря на запястье, каждое утро заваривает чай в потрескавшемся термосе, пока диспетчер Амира, в платке с выцветшими ромашками, распределяет вызовы. На Корнише — ДТП с автобусом, подросток в крови звонит матери: «Я у авеню, мама, не плачь…» В соседнем кабинете Фарук, бывший военный, курит на балконе, считая секунды до выезда. «Вчерашний ожог у ребенка — не несчастный случай, — бросает он Кариму, разглядывая фото в телефоне. — Отец работает на фабрике,
Карим, бывший полицейский с шрамом на левой щеке, рылся в бумагах на кухне своей хрущевки в районе Шубры. За окном гудели таксисты, споря из-за пассажиров. Вчерашний *кошарі* засох на тарелке. Нашел конверт с адресом кафе «Эль-Халиль» — последнее место, где видели его брата Махмуда. За столиком у вентилятора сидел Тарек, старый друг в потертом пиджаке. «Он спрашивал про груз из Порт-Саида», — бросил Тарек, разминая пальцами крошки хлеба. Карим потрогал ствол в кобуре под рубашкой: «Там или
Ахмед, худой парень с шрамом на левой щеке, крадёт золотой амулет в форме полумесяца из витрины антикварной лавки на рынке Хан эль-Халили. Он прячет добычу в карман потрёпанной кожаной куртки, сливаясь с толпой под крики торговца халвой. Дома, в двухкомнатной квартире с облупившейся плиткой, его сестра Лейла кашляет в платок — врач сказал, что без операции её лёгкие не выдержат. «Ты опять полез куда не надо?» — хрипит она, но Ахмед молчит, вертя амулет в руках. На следующий день в кафе
Амир, инженер из Каира, каждое утро завтракал фул с тмином, пока его мать Хадира уговаривала жениться на Лине — учительнице из деревни под Луксором. После свадьбы Лина переехала в его квартиру на улице Эль-Гамаа, где в первый же день перепутала кнопки стиральной машины, залив пол. "Ты хоть попробуй запомнить, где здесь хлопок", — бурчал Амир, вытирая лужу тряпкой. По вечерам он задерживался на стройке небоскреба у площади Тахрир, а Лина смотрела сериалы с соседкой Фаридой, жевая