Николас Хёрд

Эмили, 16 лет, находит в чердачной коробке между потёртыми альбомами и билетами на концерт 2003 года распечатанное письмо от незнакомки по имени Клара из Чикаго. На конверте — пятно кофе и дата «12.09.2005». «Ты должна знать правду о своей матери», — выделено маркером. Девушка гуглит имя, находит профиль женщины в синей куртке на фоне клиники «Св. Луки», сравнивает с фото своей мамы Карен — одинаковые серёжки-кольца. «Кто, блин, эта Клара?» — шепчет Эмили, пряча письмо под кровать, когда снизу
Лекси, рыжая девушка в растянутом свитере с пятном от текилы, находит в кладовке старого лофта в Бруклине коробку с резной доской для спиритических сеансов. «Нейт, смотри, тут дата — 1978 год. Бабушка предыдущих жильцов оставила», — тычет она пальцем в пыльную этикетку, пока её парень чинит гирлянды с перегоревшими лампочками. На кухне Джейк, их сосед-музыкант, разливает дешёвое красное по пластиковым стаканам, ворча: «Опять ваша романтика приведёт к тому, что я до утра буду слушать про