Dan Nachtrab

Марк, пилот с обветренным лицом, рулит вертолетом вдоль Сены, пока оператор Лена прижимается к иллюминатору. «Слева Нотр-Дам, — кричит он, перекрывая гул двигателей, — лови свет на арках». На земле в Барселоне уличный музыкант Пако настраивает гитару возле Саграды Фамилии; туристы в мокрых от мороси плащах бросают монеты в футляр. В Лондоне дождь прерывает съемку Тауэрского моста — техник Джек проклинает облака, накрывая камеру пластиковым мешком. В греческой деревне Касторья старик Никос чинит
Джек, бывший механик с татуировкой якоря на запястье, выброшен штормом на берег возле заброшенного маяка. Он находит в кармане промокший блокнот с координатами — *22°17’N, 158°06’W* — и ржавый мультитул. В первые часы роет ямы для сбора дождевой воды, разбивает лагерь под скалой, усыпанной ракушками-блюдечками. "Ты вообще видел, как волна смыла радио?" — спорит с ним Лена, девушка в порванной ветровке, пока они чистят крабов заострёнными камнями. Её брат, подросток Макс, молча
Антуан Марсо, морской биолог с потрепанным блокнотом и запасом кофе в термосе, каждое утро проверяет данные с гидролокаторов у причала Сен-Луи. Рыбак Жерар, в синем дождевике с запахом рыбы, машет ему рукой: «Опять твои приборы пищат всю ночь. Мешали спать». Антуан замечает рваные края сетей, выброшенных на берег. «Это не течения, — бормочет он, вытаскивая из воды обломок датчика с глубокими царапинами. — Они глубже не заплывают. Кто-то их гонит». В портовом баре «Ле Гулен» местные смеются над
Знаешь, иногда попадаются такие кадры природы, что просто челюсть на пол роняешь. Вот смотрю я как-то документалку про джунгли — а там, понимаешь, эти острова раскиданы как бусины на ожерелье. Зелени столько, что глазам больно! И ведь всё живое: лианы шевелятся, птицы орут на непонятных частотах, а где-то внизу, под толщей воды, мелькают тени каких-то чудовищных рыб. Честно, я сначала думал: ну джунгли, ну океан, что тут нового? Ан нет! Там же обезьяны-акробаты по веткам носятся, как заправские