В старом доме деда Раджи нашли железный сундук под кроватью, заваленный пыльными тетрадями. Внутри — карта с пометками отца Раджи, погибшего при странных обстоятельствах: красные кресты отмечали храм Шивы в Аллахабаде и доки в Мумбаи. «Смотри, тут даты совпадают с отключениями электричества в городе», — Прия ткнула пальцем в записи, сравнивая с новостями на телефоне. Викас, разбирающий старый мотоцикл во дворе, бросил гаечный ключ: «Если это связано с «Агни», они уже следят. Вчера ко мне во
В Мумбаи, под рёв переполненных автобусов и запах кардамона из уличных ларьков, Прия мчится в колледж, роняя страницы конспекта по экономике. Её подруга Амиша, в заляпанном фартуке кафе «Chai Break», ворчит на клиента, требующего «меньше сахара» в масала-чае: «Сами бы попробовали варить в 40-градусную жару». Тем временем Радха, помогая отцу на ткацком рынке, торгуется со старухой из Гоа за цену шелкового сари: «300 рупий? Да это же ручная работа, посмотрите на узор!» Вечером, на крыше
Аша, 24 года, живет с родителями Раджешем и Миной в двухкомнатной хрущевке на окраине Мумбаи. Каждое утро Мина разливает сладкий чай с имбирем в потрескавшиеся кружки, повторяя: «Рахул из соседнего дома — инженер, у него стабильная зарплата. Ты что, будешь шить сари за копейки всю жизнь?» Аша, тайком рисуя эскизы в блокноте с облезлой обложкой, бросает: «Может, мои «копейки» когда-нибудь купят тебе новую плиту». Ее младший брат Викрам, разбирая в углу старый мотоцикл, хихикает: «Сестренка, дай
Акаш, сын владельца магазина тканей в переулке возле рынка Лакхнау, каждое утро раскладывал рулоны шелка под придирчивым взглядом отца. Пратима, студентка колледжа, забегала к ним за тканью для платья на свадьбу сестры — выбирала голубой шифон, споря с матерью по телефону: *«Нет, амма, розовый старит!»*. Они столкнулись у витрины, когда она попросила достать верхний рулон, а он неловко уронил ножницы ей на ногу. Смех, извинения, чай с кардамоном в ближайшей лавке — через неделю он прятал в
Викарант Сахни, 32-летний наследник текстильной фабрики в Южном Мумбаи, решает участвовать в телешоу, чтобы «найти жену без притворства». Его семья — отец Раджеш в вечно мятом костюме, мать Ниши, поправляющая край сари перед камерами, и сестра Аарти, которая шепчет: «Не ведись на дешёвый макияж, смотри на обувь». В съёмочной квартире на Педдар-роуд пахнет жасмином из сада, но кондиционер гудит, как автобус. Участницы в лехенгах и джинсах спорят на кухне: «Ты снова взяла мой сок амла?» — «Нет,
В старом районе Мумбаи, между лавками с пряностями и мастерскими по ремонту рикш, шестнадцатилетний Радж подбирает обрывки хлопка с земли возле фабрики «Шарма Текстилз». Его сестра Прия, стирая в тазу застиранное сари, бросает: «Снова проспал смену? Папаша через неделю из больницы, а долги не ждут». Радж молча ковыряет гвоздём трещину в стене — следы прошлогоднего обрушения крыши. По вечерам они с соседом Виджайем крадут уголь из склада у доков, чтобы топить печь. Однажды Виджай, разглядывая
Раджвир, 14 лет, в очках с треснувшей дужкой, тайно патрулирует пыльные улицы деревни Чаппар на стареньком велосипеде. После школы он разгружает мешки с пшеницей в лавке отца — «Сингх & сыновья», где пахнет топлёным маслом и кардамоном. Сестра Бинти дразнит его засыпанной мукой футболкой: «Мамá будет орать, если опять увидит дыру на локте!» По вечерам, пока родители спорят о счетах за электричество, Раджвир крадётся к заброшенной мельнице, где спрятал самодельный щит из крышки от бойлера.
Представляете, вляпался парень в историю из-за дурацкой детской клятвы! Вот это поворот: пятеро пацанов когда-то поклялись «никогда-никогда» не подпускать к себе девчонок, мол, испортят их братство. А теперь наш Васу, который даже тогда не горел желанием давать это обещание, как в клетке — друзья-надзиратели зорко следят, чтобы он не вздумал завести отношения. Любой его взгляд в сторону девчонки — и сразу: «Эй, ты куда? Мы же договаривались!». Честно, если бы мои друзья так залипали на моей