Павел Ремнёв

Антон Морозов, хирург с красными прожилками на глазах от ночных дежурств, обнаружил в карте пациента Семёнова аномальные показатели — лейкоциты зашкаливали, но симптомы напоминали обычную простуду. В подсобке морга, пахнущей формалином, медсестра Лидия, перебирая пробирки, бросила: *«Ты видел, как Иванова из третьего корпуса сегодня уволили? Говорила, что вакцины подменили…»* Антон, протирая очки салфеткой, наткнулся на папку с грифом «Секретно» в кабинете завотделением Глеба Петровича — внутри
Николай, в застиранной рубашке с подпалинами от костра, копался в теплице. Ржавая лейка с дырявым носиком стояла у входа — воду он таскал из колодца за полкилометра. Сын Андрей приехал вчерашним автобусом, воняющий сигаретным дымом и городским лаком для волос. «Ты бы хоть крышу поправил, а не эти огурцы сажал», — бросил он, разглядывая трещину на потолке кухни. Николай молча достал из кармана смятый пакет семян астр: «Мать любила…» Андрей сгребал прошлогодние листья под яблоней, когда нашел
Знаешь, смотришь на них — ну типичная семья: мама, папа, два сына. Старший в институте тусуется, младший подрабатывает телохранителем — вроде ничего особенного, правда? Пройдешь мимо в толпе — даже не заметишь. А зря. Потому что эта семейка — как хамелеоны в городе: пока ты их не видишь, они тебя разглядывают вдоль и поперек. И ладно бы просто смотрели — так ведь вынюхивают все твои секреты, про которые ты и сам забыл! Ну не смешно ли? А всё потому, что родители-то — бывшие «невидимки» из того