Эйвар Тор Бенедиктссон

Хьёртур, 34 года, грузит треску в рефрижератор на доках Рейкьявика. Каждый день — одинаковый запах соли и мазута, пальцы, слипшиеся от рыбьей чешуи. По вечерам в съёмной квартире над автомастерской он рисует в блокноте спирали, похожие на радарные сканы. "Опять про китов снилось?" — спрашивает сосед-механик, указывая на пятно кофе на рисунке. В старом ящике с инструментами отца Хьёртур находит водонепроницаемый дневник 1987 года — схемы самодельного батискафа с пометкой
Эйнар, рыбак из крошечной деревни возле Хусавика, каждое утро проверял сети с запахом тухлой трески на руках. Его сестра Хельга, работавшая в геотермальной лаборатории под Рейкьявиком, прислала письмо с печатью вулканологического института: «Нашли аномалию в пробах пепла. *Hérna*, это не похоже на обычную тектонику». В тот же день старый Бьярни из соседнего дома, чьи пальцы были искривлены от decades of knitting lopapeysa, показал Эйнару треснувший камень с рунами возле фьорда: «Þetta reddast?
Представь глухую исландскую деревушку, где даже северное сияние кажется зловещим. Местные шепчут о древних духах, что просыпаются под треск ледников. А потом — бац! — парень из Копенгагена натыкается на заброшенный хутор в датских лесах, где тени двигаются сами по себе. Что-то явно нечисто, и это «что-то» тянет ниточки аж до Рейна, где в полуразрушенном немецком замке орудует тайное общество. Смешно, да? Ты вроде как веришь в рациональное, но когда ветер воет как потерянная душа, а в старых