Джош, пятнадцать лет, заметил, что стакан на кухне дрожит, когда он злится. Его сестра Лена, на два года младше, неделю назад проснулась с воспоминаниями о чужом сне — оказалось, соседском. Они живут в Крествью, городке с одной заправкой и закрытым кинотеатром «Рояль». После школы, за мороженым в «Дэйзи-кафе», Лена спросила: «Ты тоже чувствуешь, как иногда кожа горит?» Джош смял стаканчик, не касаясь его. В гараже, разбирая коробки приёмных родителей, нашли папку с пометкой «Проект Феникс» и
Эми в синей кофте с пятном кофе на рукаве разваливается на диване в бруклинской квартире, пока камера фиксирует её монолог о свиданиях с парнем, который называет её «неженкой» за заказ салата. В соседней сцене Рэйчел Файнштейн в розовом халате кричит в телефон: «Ты купил *обезжиренный* йогурт? Мы же договаривались на греческий!» — за ней на кухне дымится тостер. В баре на Второй авеню Эми и группа подруг разыгрывают скетч про «эксперток по мужским слабостям»: Никки Глейзер в очках с кошачьими
Представь: ветеран, жизнь которого и так непроста, вдруг натыкается во дворе на тело певицы — красивой, знаменитой, а теперь холодной и бездыханной. Жуть, да? Сначала он просто снимает всё вокруг на старую камеру — от скуки, от тоски. Но потом... Снимки мертвой девушки начинают преследовать его. Кадр за кадром, как наркотик. То ли винит себя, что не спас, то ли влюбился в призрак? Сам уже не понимает, где реальность, а где плёнка. А ты сидишь и думаешь: "Чувак, остановись!" Но он не