Cat Thomas

В старом корпусе университета Нортгейта, штат Вермонт, профессор археологии Лайам Зардоникус натыкается на чертежи механизма, спрятанные в потрепанном дневнике XIX века. Его ассистентка, Эмили Кроу, замечает, как он нервно перебирает страницы за чашкой остывшего кофе: «Доктор, вы уверены, что это не просто бред сумасшедшего?» Вместо ответа Зардоникус собирает устройство из латунных шестеренок и кристалла, найденного в шахте под городом. После включения механизма в лаборатории пахнет озоном, а
Саори, 17 лет, каждое утро подметала лепестки сакуры у входа в библиотеку, где подрабатывала. «Опять они в твоем учебнике?» — усмехался Рэн, передавая ей коробку с моти из семейной пекарни. Его руки пахли мукой и каштановым джемом. Дерево за святыней в горах цвело даже в декабре, но старики шептались, что это — плата за старый договор. Однажды Саори заметила, что лепестки оставляют следы, видимые только под ультрафиолетовой лампой в читальном зале. Рэн, разбирая старые книги в подсобке,
Представь тихую деревушку, затерянную среди гор, где даже воздух будто пропитан магией. Там живут двое непохожих друг на друга: вечно сомневающийся паренёк с даром управлять ветром и бойкая девчонка, умеющая разговаривать с огнём. Они как вода и масло — вечно спорят, но когда в их мир врывается что-то тёмное (типа этих жутких теней, пожирающих всё на пути), выбора нет — приходится объединяться. И вот они уже бегут сквозь древние леса, где деревья шепчут предупреждения, а реки уводят в прошлое.
Хакумэй в зеленом платье с заплатками на локтях ковыряла кривую доску на крыше домика-пня. «Опять ветер сорвал щепки», — пробормотала она, пытаясь закрепить новую балку из стручка акации. Внизу Микоти, засучив рукава коричневого фартука, мешала суп из сушеных лисичек в чугунке размером с наперсток. «Гвозди в коробке под лестницей, но половина проржавела», — крикнула она, вытирая руки о мох. По вечерам они пили чай из чайника-желудя, споря, стоит ли менять треснувшее окно на раковину улитки. За