Alyssa Marek

В старом корпусе университета Нортгейта, штат Вермонт, профессор археологии Лайам Зардоникус натыкается на чертежи механизма, спрятанные в потрепанном дневнике XIX века. Его ассистентка, Эмили Кроу, замечает, как он нервно перебирает страницы за чашкой остывшего кофе: «Доктор, вы уверены, что это не просто бред сумасшедшего?» Вместо ответа Зардоникус собирает устройство из латунных шестеренок и кристалла, найденного в шахте под городом. После включения механизма в лаборатории пахнет озоном, а
Саори, 17 лет, каждое утро подметала лепестки сакуры у входа в библиотеку, где подрабатывала. «Опять они в твоем учебнике?» — усмехался Рэн, передавая ей коробку с моти из семейной пекарни. Его руки пахли мукой и каштановым джемом. Дерево за святыней в горах цвело даже в декабре, но старики шептались, что это — плата за старый договор. Однажды Саори заметила, что лепестки оставляют следы, видимые только под ультрафиолетовой лампой в читальном зале. Рэн, разбирая старые книги в подсобке,
Знаешь, что круче всего в аниме? Не готовые шедевры, а вот эти моменты, когда кто-то впервые берёт карандаш и дрожащими руками рисует эскиз. Представь: пятерка девчонок, каждая с своими тараканами в голове, но глаза горят как у косплееров на фестивале. Они же не просто рисуют — они кровь из носа выжимают, чтобы кадр ожил! То ли из-за бессонных ночей, то ли от запаха красок, но смотришь на их возню с плёнкой и слоями в Photoshop и… залипаешь. Вот честно — я думал, что анимация это типа