Эмиль, гид с потёртым планшетом в руке, спорит с Лотте у канала Сингел. Она хочет добавить в тур мастер-класс по росписи делфтского фарфора, он настаивает на поездке в деревню Киндердейк — мол, ветряные мельницы «продают себя сами». «Ты опять забыл, что туристы просили активности, а не фотостопы», — бросает Лотте, поправляя шарф, выцветший от частых стирок. Они уже неделю ночуют в съёмной комнате над пабом в Утрехте, где по утрам пахнет жареным беконом и плесенью. На столе — карта с пометками
Лиза каждое утро пробирается через узкие улочки Амстердама на скрипучем велосипеде, под дождем, который вечно затекает за воротник куртки. В старом спортзале школы «Де Вал» она сталкивается с Томом, вечно жующим бутерброд с сыром, и Милой, поправляющей розовые дреды. «Опять лужи по колено», — бросает Лиза, стряхивая капли с кроссовок. Том, разминая голеностоп, парирует: «Зато Сабина разрешила ставить новый трек — тот, с басами». Репетиции прерываются спорами: Мила настаивает, что в финальной
Лиза, дочь владелицы сети ювелирных магазинов, живет в особняке на канале Принсенграхт. Её комната завалена полураспакованными коробками от брендовой одежды, а на стене висит гитара с облупившейся краской — подарок умершего отца. Однажды вечером, пробираясь за стаканом воды, она слышит, как мать холодно говорит по телефону: *«Лиза должна лететь в Швейцарию. Школа-интернат исправит её характер»*. На кухне Марисоль, уборщица в чёрной форме с выцветшим логотипом, моет пол, пряча лицо от камер