Эйс крутит руль фургона, объезжая велосипедистов на узкой улице Амстердама. Рядом Лиза листает список заказов — сегодня три «особых» посылки: для клиента в районе Йордаан, кафе у канала Принсенграхт и склада в порту. «Ты уверен, что не перепутал адреса?» — бросает она, поправляя кожаный браслет. В кузове — коробки с логотипом цветочного магазина, но под голландскими тюльпанами спрятаны пакеты с белым порошком. После разгрузки у доков Эйс зажигает сигарету, пока Лиза пересчитывает наличные в
Артур, худощавый парень в очках с потрепанной оправой, копался в стопках книг на задних полках берлинского магазинчика *Papiergespenst*. В кармане его клетчатой рубашки завалялась записка от хозяйки — проверить поставку из Амстердама. Внезапно дверной колокольчик звякнул: на пороге стояла Клэр в промокшем от дождя плаще, держа в руках потрепанный конверт с австрийской маркой. «Ищу трактат Шварцмана о трансмутации металлов, — сказала она, вытирая капли с висков. — Говорят, он десятилетиями
Лена, 17 лет, нашла пачку писем в старом сундуке на чердаке дома в Утрехте. На конвертах — пятна от чая и адрес аптеки в Амстердаме, где раньше работала её мать, Софи. В письмах от 2003 года незнакомец писал: *«Если я исчезну, ищи в финансовых отчетах клиники "Де Вийвер"»*. Отец Лены, Марк, мрачнел за завтраком, когда она спросила про клинику: *«Твоя мать не хотела, чтобы ты это узнала»*. Брат Йорис, услышав спор, разбил кружку с какао — осколки закатились под холодильник с наклейкой
Знаешь, наткнулся я на одну дикую историю – даже представить сложно, что такое вообще возможно. Жил-был в Нидерландах журналист, Ганс Кнуп, редактор какой-то крупной газеты. И вот однажды он узнаёт, что какой-то местный олигарх, Питер Ментен, тихо себе греется на вилле, а ведь за ним тянется шлейф военных преступлений! Нацист, понимаешь? И не где-нибудь, а прямо тут, под боком. И самое жуткое – мужик собрался продать на аукционе картины, которые, ясное дело, награбил у людей во время войны. Ну