Хардип Сингх, 24 года, переезжает из деревни под Амритсаром в Дели. В рюкзаке — фото семьи, кирпично-красный тюрбан от матери, банка домашнего ачара. Первый день на фабрике игрушек: мастер Гупта хмурится, видя бороду. «Покупатели пугаются — или бреешься, или увольняешься». Хардип молча разворачивает ланч-бокс с паратхами — внутри записка сестры: «Не сдавайся». Вечером в дешёвой гостинице «Шиваджа» сосед Раджеш тычет в его тюрбан сигаретой: «Как спишь в этой кастрюле?». На субботнем базаре
Арджун, 17 лет, моет полки в отцовской лавке на рынке Мумбаи, когда находит за старыми мешками куркумы железную шкатулку с треснувшим янтарём внутри. «Снова мусор копишь?» — смеётся его сестра Прия, разбирая пачки чая масала. Ночью камень светится: тени на стене комнаты с отслоившейся краской шевелятся без источника света. «_Аананта… найди колодец…_» — шепчет голос, пока Арджун, дрожа, прячет артефакт под кровать с погнутыми прутьями. На следующий день возле заброшенной фабрики текстиля он