Лиза Ламетри

В Лионе, на узкой улочке с облупившимися ставнями, семья Лефевр — 45-летний Антуан, его сестра-хирург Клоэ (32 года) и младший брат-студент Люка (19 лет) — ссорятся из-за квартиры покойной бабушки. Антуан, владелец бара *Le Petit Mirage*, настаивает: *"Продаем, дели деньги. Крыша течет, а ремонт влетит в копеечку"*. Клоэ, разбирая старые коробки, находит письма 1960-х: бабушка писала кому-то о "ребенке, которого отдала". Люка, потягивая *Orval* из бутылки, бросает:
Люка Моро, сгорбленный за стойкой бара *Le Poisson Rouge*, пытается растереть пятно на старом дереве. В Марселе август липкий, вентилятор скрипит. «Ты ж не затем вернулся, чтобы бутылки мыть», — бросает бармен Анри, кивая на фото Клеманс в газете. Сестра Люка исчезла неделю назад, оставив в съемной квартире только разбитый телефон и пустую пачку сигарет *Gauloises*. Он ковыряет ногтем этикетку пива, вспоминая, как Клеманс смеялась над его жетоном полицейского: «Париж тебя сожрал, а ты все
В Марселе Клара Дюбуа, 22 года, прячется от кредиторов отца, сменив рыжий парик и имя на «Селин». Ее подруга Леа, бармен в *Café Lumière*, передает ей конверт с деньгами под прилавком, шепча: «Жерар спрашивал о твоем рыжем». В конверте — 300 евро, билет в Лион и записка с адресом тату-салона на Rue de la République, где Клара подчищает отцовскую татуировку «VII» на запястье. Мастер, толкая ей стакан с гранатовым соком, бурчит: «Следы святят, как маяки. Иди отсюда». Через три дня Клара
Знаешь, представляешь: парень едва выживает в жуткой аварии — машина в хлам, сам на грани. Откатывается в кому, бормочет что-то несвязное, а медсестра-то, вместо того чтобы просто дежурство отбывать, берет и записывает весь его бред в потрёпанный блокнот. Ну типа «авось пригодится»… И как же она была права! Просыпается он — голова гудит, тело как после танцев с бульдозером, — а тут ей-богу, подсовывают ему эти записи. И всё, понеслась: вопросы, как град по крыше. Самый простой — что он, чёрт
Знаешь, есть такая история про двух кондитерских стесняшек — Жан-Рене и Анжелику. Представляешь: он — мастер по шоколаду, который, кажется, разговаривает с трюфелями чаще, чем с людьми. Она — новенькая в его лавке, с улыбкой, от которой даже глазурь на эклерах тает. И вроде всё идеально: оба обожают джаз под дождь, закаты над Сеной и эти вечные каштаны, что шепчутся о любви… Но нет, ребята упорно танцуют вокруг друг друга, как два мотылька вокруг свечи — близко-близко, но не решаются