В Кремле, за толстыми дверями кабинета, Николай Сидорович Власик поправляет портфель с докладами НКВД. Его пальцы в засаленных перчатках листают список гостей для приёма в Ближней даче — вычёркивает фамилию инженера Петрова, шепча охраннику: *«У него брат в лагерях. Доложишь — сам поедешь следом»*. В буфете Сталин, разминая трубку в руке, спрашивает Власика о дочери Светлане: *«Опять в университете шумят? Присмотри, а то выгонят… как ту грузинскую певицу»*. Николай кивает, замечая крошки хлеба
Ого, это же про Фетисова! Знаешь, я всегда думал, что легенды хоккея — это типа супергерои в броне изо льда и стальных нервов. Но тут... Блин, так врезало в душу. Ты смотришь, как парень с Урала пробивается сквозь совковые запреты, травмы, которые заставят любого сдуться, и даже сквозь чиновников, которые, кажется, готовы завалить тебя бумагами просто из вредности. А он — бьётся. Не из упрямства даже, а будто внутри мотор работает на какой-то другой частоте. Помню, как батя рассказывал про его
Представляете, 2020 год, Россия — вроде бы все стабильно, «справедливость» налажена, народ доволен. Но вот эта элитка… Ну, те, у кого все есть: деньги, власть, яхты размером с квартал. Казалось бы, живи да радуйся! Ан нет — молодость ускользает, любовь стала пресной, как чай без сахара. И что они придумали? Поехали куда-то на Алтай, в горы, искать какой-то заброшенный советский комплекс. Местные шепчут: мол, «мишень» там, в центре ее постоишь — и вуаля, снова 25, страсть бьет ключом. Ну, типа