В пригороде Сиэтла Лора, 34 года, переезжает с дочерью-подростком Элли в таунхаус на Пайн-Ридж-драйв. На второй день Элли находит свой велосипед с проколотыми шинами, а в почтовом ящике — записку: *«Громкая музыка после 9? У нас свои правила»*. Соседка снизу, Клэр, 50 лет, в халате с кофейными пятнами, стучит в дверь с пирогом из магазина: *«Я за тишину, но если нужен сахар — обращайтесь»*. Лора замечает, как Клэр пялится на Элли, пока та красит волосу в фиолетовый за гаражами. Вечером
Лина, бариста из кофейни «Мельхиор» в городе Грейвуд, каждое утро протирала старые кружки с трещинами, пока её друг Итан, художник-неудачник, корпел над эскизами за угловым столиком. «Опять спалил тост?» — спросила она, кивая на черные крошки в его блокноте. Внезапно их болтовню прервал звонок от Джессики, младшей сестры Лины: «Они меня нашли», — шепот сквозь помехи. Через час Лина обнаружила в кармане своего рабочего фартука смятую записку с координатами заброшенной водонапорной башни на
Пол Хаммонд, бывший морпех с татуировкой орла на предплечье, переезжает в двухэтажный дом Стефани Картер в пригороде Сиэтла. Её сын Ной, 15 лет, в комнате с постером Nirvana, замечает, как отчим поправляет ножницы на полке строго параллельно краю стола. За завтраком Пол наливает себе кофе, смотрит на телефон Ноя: *«Просто хочу убедиться, что ты не общаешься с теми… как их… из старой школы»*. Стефани смеётся, разбивая яйца на сковородку: *«Он же не в тюрьме, Пол»*. Но вечером Ной видит, как
Лиам, 27 лет, коптит сигареты в перерывах между ремонтом двигателей в гараже «Харбор-Стар» на окраине Портсмута. Его левая ладонь рассечена белым шрамом, который он прячет под промасленной тряпкой. Однажды вечером, разбирая старый «Форд» 1983 года, он сталкивается с Эмили — новым курьером, доставляющей запчасти. Ее шрам, похожий на перевернутую молнию, виден из-под воротника: *«Ты тоже слышишь их по ночам?»* — бросает она, указывая на его руку. В ящике с болтами Лиам находит ржавую пластину с
**Первый абзац:** Лиам Карвер, подросток в потрепанном оверсайз-худи, постоянно видит тревожные образы: тени в школьном коридоре Глендейла, отражение искаженного лица в окне чикагского метро. Однажды, на кухне с линолеумом в стиле 90-х, он роняет стакан – осколки складываются в четкий символ, а холодный голос шипит: "Они придут". Его мать, Сара, замечает сырую ладонь на зеркале в ванной, но списывает на пар. В школе, за библиотечным компьютером, Лиам ищет этот символ – старый