Pugazh

В Мумбаи, среди гудящих рикш и запаха жареных самос, Аравинд, 19-летний парень с шрамом на левой руке, подрабатывает на рыбном рынке. Однажды, разгружая коробки с тунцом, он замечает на стене склада треснувшую плитку с граффити в виде спирали. Его подруга Мира, студентка-инженер в потёртом сари, показывает ему фото похожего символа возле вокзала: *«Видишь? Это не случайность. Кто-то метит районы, как старую карту»*. Ночью они пробираются в заброшенный храм Шивы, где находят ржавый люк под
Адити Шарма, 23 года, торопливо перебирает старые коробки в доме бабушки в переулках Джайпура. Запах карри от соседского окна смешивается с пылью на её красном платке. В углу находит потёртый дневник 1987 года с записями о «проклятом колодце» за рынком Митхаи. «Ты что, опять копайся в хламе?» — кричит брат Раджив, чиня мотоцикл у ворот. Ночью Адити пробирается к колодцу, спотыкаясь о разбитые горшки, и замечает там Арджуна, соседа-студента, который вытаскивает ржавую шкатулку с цепью. «У тебя
В пыльной деревне близ Раджастана 16-летний Адитья чинит велосипед у лавки с треснувшими глиняными горшками. Его сестра Лила, протирая лицо краем сари, бросает: «Папа сказал — если к вечерню не вернёмся в дом, оставит нас здесь с голодными шакалами». На улице, между лавками со специями и сушёным манго, мечется переодетый в торговца британский шпион Марк, роняя монеты из кармана: «Где ваш староста? Мне нужны карты колодцев». За углом, в полуразрушенной мечети, мусульманка Фарида прячет под
Радж, 28-летний парень из Ченнаи, каждое утро развозит чай в жестяных стаканах по офисам на стареньком скутере. Живёт с матерью Лалитой, которая шьёт сари на заказ и прячет флакон с инсулином в выдвижном ящике швейной машинки. Однажды, разбирая хлам на чердаке, Радж натыкается на коробку с обгоревшими письмами на хинди и потёртым значком «Каннайирам-1975». «Это от отца, — бросает Лалита, не отрываясь от ткани, — он не погиб в аварии. Его убили, когда ты был в пятом классе». В письмах —