Мэнни вырос в многодетной и бедной семье, поэтому еще в детстве мальчику пришлось тяжело работать, чтобы хоть немного помочь слабой матери и младшим братьям и сестрам. Когда мальчику было всего 13 лет, его отец ушел от них, а самого Мэнни отправили на улицу, чтобы он торговал там водой и хлебом. И подросток честно исполнял свои обязанности днем, а вот вечером самоотверженно боксировал, за что уже в скором времени ему начали платить приблизительно два доллара за один бой. И это были большие
Антонио, ветеран-рыбак с шершавыми ладонями, каждое утро проверял сети возле реки Пасиг. Его дочь Лия, 16 лет, находила в мангровых зарослях клочья шерсти, пахнущей гнилым мясом. "Смотри, папа — опять эти следы. Даже ягуар так не ходит," — показывала она на отпечатки с тремя когтями. В соседней хижине Карлос, друг семьи, чинил лодочный мотор и ворчал о пропаже кур — вместо перьев на земле оставались лужицы липкой смолы. По воскресеньям в баре "Лаха" старики вспоминали, как
Карло, младший аналитик в административном здании у реки Пасиг, каждое утро покупает *пан де сял* у ларька возле моста Аяла. В его кабинете на третьем этаже пахнет плесенью — кондиционер сломан с прошлой недели. За чашкой крепкого *барако* он натыкается на письмо с печатью «Для глаз только G-7» в стопке отчетов о поставках риса. «*Путанг ина, это же контракты на демонтаж плотины…*» — бормочет он, пряча документ под копировальной бумагой. В тот же вечер его школьная знакомая Лия, репортерка