Генри Рише-Пикард

Джейкоб Рейнольдс, 19 лет, каждую ночь драит противни в подсобке «Кленового листа» — крошечного ресторана на окраине Торонто. Запах пережаренного масла въелся в кожу, а треснувшая фартукомойка гудит, как больной пылесос. Шеф Антуан, бывший боксер из Квебека, орет через кухню: *«Рейнольдс! Ты опять кляксы на скатерти ставишь?»* Джейкоб прячет блокнот с эскизами под стопку грязных тарелок — вместо уроков в художественном колледже он рисует углем портреты посетителей: старуху с сигарой, подростка
Лайла, бариста из кафе "Беззвучный эспрессо" в Торонто, каждое утро протирает стойку с пятнами от латте-арта. В кармане её фартука завалялась записка: *«Ты всё ещё не видишь?»* — нашёл её вчера в кофейной банке с зёрнами. Рыжая Мейв, студентка колледжа Сент-Джордж, заказывает капучино и роняет учебник по квантовой физике. «Опять эта фигня с корицей сверху?» — бросает она, замечая дрожащие руки Лайлы. Та молча протягивает записку. Мейв переворачивает листок — на обороте координаты
Представьте: осень 1970-го, Монреаль. Двенадцатилетняя Манон — такая же колючая, как ветер в октябре, — вдруг узнаёт, что её с братом вот-вот отправят в приёмную семью. Сердце в пятки — ну нет, думает, так не пойдёт. Вокруг же всё бурлит: студенты бунтуют, лозунги на стенах, а она что, хуже?! Собирает двоюродных братьев — отчаянных, как голодные коты, — и… хвать! Старушку соседскую в заложники. Да-да, ту самую, что вечно ворчала на их мяч под окнами. А дальше — побег. Четверо сорванцов, старуха