Калайрани

В Мумбаи, в крохотной мастерской за рынком Кроуфорд, Аша с утра штопает шелковые сари под треск старого вентилятора. Радж, ее сосед с третьего этажа, втаскивает коробки с бисером: «Опять проводка искрит? Хватит латать — скоро весь квартал спалишь». Аша, не отрываясь от вышивки пайетками, бросает: «После выставки. Поможешь с транспортом? Завтра последний день подачи заявок». На столе — черте с имбирем, остывающий в жестяной кружке. За окном разносчик кричит: «Кокосы! Свежие!», перекрывая гудки
Прия, 26 лет, перебирает пакетики с куркумой и тмином на рынке Кроуфорд в Мумбаи. Ее пальцы в крапинках от масла — вчера пережарила пажитник для чатни. "Мама говорила: если лук шипит как змея, пора добавлять имбирь", — бормочет она, протирая лоб краем сари. В углу её кухни — потрепанный блокнот бабушки Лалиты с пометкой "Для Прии" на обложке. Арджун, владелец закусочной *Дхаба 56*, приносит мешок риса: "Вчера туристы из Франции просили карри без перца. Представляешь?
Знаешь, есть такой фильм про одного типа — ну пройдоху с обаянием на миллион. Представь: парень с лёгкостью провозит через границу что угодно — хоть алмазы в зубной пасте, хоть экзотических попугаев под капотом. Смекалка? Да у него её на десятерых! Казалось, всё у него как по маслу: и риск, и адреналин, и эта его хитрая ухмылочка, будто жизнь — одна большая игра в кошки-мышки. Но всё это оказалось цветочками. Когда главарь конкурирующей банды полез к его семье… Ох, тут я прям сердцем ёкнул.