Эмили Росс, застрявшая на третьем месяце работы над одним холстом, каждое утро пробиралась через завалы пустых кофейных стаканчиков в своей бруклинской студии. Ее сосед Джейкоб Тирни, с рыжими следами акрила на шее, регулярно «одалживал» её мастихины без спроса. «Опять мои инструменты в твоём углу? — бросала она, указывая на синюю ручку, торчащую из-под его мольберта. — Хочешь, я и носки твои дорисую?» Он отмахивался, швыряя в её сторону тюбик умбры: «Они у тебя ровнее ложатся». По вечерам они
Эван Вуд, биохимик с тремором в левой руке, неделями не выходит из подвала лондонской квартиры. На столе — пробирки с мутной жидкостью, пачка счетов за лечение дочери Мии, у которой перестали работать почки. В холодильнике — остатки лазаньи трехдневной давности. "Ты спишь?" — спрашивает его по видеосвязи Лина Мартинес, испанка в очках с треснувшей оправой. Она находит в архивах барселонской больницы записи 1987 года: формулу препарата, исчезнувшего после пожара в лаборатории. Эван
Эмили Картер приезжает в Миддлтон после шести лет работы в Чикаго, где проектировала офисные здания. Ее мать, Линда, собирается продать пекарню *Sugar Pine*, которая тридцать лет стояла на углу Оук-стрит и Мейн-роуд. В первый же вечер Эмили натыкается на коробку с детскими рисунками под лестницей — на обороте одного нацарапано: «Папа учит месить тесто, 1998». «Зачем хранить хлам? — Линда ставит поднос имбирных звезд на прилавок. — Новый владелец выбросит». Эмили вытирает крошки со стола
Лора Митчелл, детектив с пятилетним стажем в участке Пайнвью, нашла тело мужчины в синей ветровке у старой качели в парке «Дубовая роща». Ее напарник Джейк Тернер, разгребая гравий сапогом, пробормотал: *«Опять чья-то драма за гаражами… Смотри, шины тут волокли — фургон или пикап»*. В кармане жертвы — квитанция из автомастерской на Ридж-стрит и обрывок платка с вышитым логотипом местной школы. Лора заметила царапины на запястьях: *«Его держали связанным до последнего. Искали что-то… или хотели,