Асука Огамэ

Юта, 15 лет, переезжает в ветхий дом с облупившейся краской на окраине Киото к тете Акико после гибели родителей. В первый же вечер он натыкается на запертую комнату на втором этаже, откуда доносится шорох старых свитков. «Не лезь туда», — бурчит Акико, помешивая мисо-суп, но Юта все равно открывает дверь. В пыльном углу сидит девушка в потрепанном кимоно с рогами — Химари. «Наконец-то явился, — хрипит она, разминая запястье. — С прошлого хозяина паутину пришлось счищать три дня». Оказывается,
Знаешь, история эта — прямо как из тех подростковых драм, где всё начинается с классического «был парень, был лузер». Масамунэ в детстве — ну, тот самый пухлячок, которого весь класс дразнит. А тут ещё эта Аки Адагаки, которая не просто подкалывала — она его в слезы выводила, причём с таким удовольствием, будто это её любимый спорт. И вот представь: сидит этот малыш, сопли пузырями, и в какой-то момент внутри у него щелкает. Не «ой, пожалею себя», а «щас я вам всем покажу!». И ведь взялся-то
Знаешь, как иногда еда становится чем-то большим, чем просто обед? Вот у Рё — обычной школьницы, которая сковородкой владеет лучше, чем учебником, — это точно получается! Смотришь на неё и думаешь: «Ну надо же, и правда работает!» Она же как будто берет ту самую поговорку про желудок и сердце, да вкладывает в неё душу. То соседям супчиком поделится — те аж прослезились, то одноклассникам кексы притащит, а они вроде вчера еще не разговаривали, а теперь болтают как старые приятели. Честно, я бы