Алексей Епишев

Артём чинил паровую турбину из карельской берёзы, когда в мастерскую ворвался Семён с обожжёнными пальцами. "Опять твои проклятые шестерни лопнули", — выдохнул он, швыряя на верстак дымящийся механизм с гравировкой "ЗИК-7". За окном дождливого Екатеринбурга гудели древесные дирижабли, а снизу, из вентиляции, тянуло запахом перегоревшей смолы. Артём достал из кармана телогрейки моток липового волокна — единственное, что держало давление в старых котлах. "К утру