Лора Митчелл, бывшая учительница биологии, переезжает с мужем Эдди, автомехаником, и дочерью Мэйси в полузаброшенный дом в штате Мэн, купленный за бесценок из-за слухов о самоубийстве прошлого владельца. В подвале, за грудой ящиков с ржавыми гвоздями, Мэйси находит коробку с тряпичными куклами в викторианских платьях — у одной вместо глаз пуговицы, у другой лицо обожжено утюгом. «Она просит меня открыть окно, когда темнеет», — говорит девочка за ужином, размазывая картофельное пюре по тарелке.
Изабель, медсестра с рыжими волосами, всегда носила в кармане халата леденцы от кашля — подбрасывала их детям в онкологическом отделении больницы Сен-Люк в Монреале. Ее смены переплетались с конфликтами: доктор Люк Мартель, в синих скрабах и с вечным кофе в руке, требовал ускорить выписку пожилого пациента с пневмонией. «Он не выдержит ночи без кислорода», — спорила Изабель, поправляя стетоскоп на шее. Дома, в квартире над пекарней на rue Saint-Denis, она находила записки от соседки-подруги
Знаешь, как бывает — парень из спецназа, весь издерганный, на грани. Все вокруг трясутся — эй, да он же крышу вот-вот сорвёт! Ну и решили его спихнуть куда подальше, только не в офисное болото с бумажками. А вместо этого — в новую контору, типа: «Вот, держи, разбирайся с теми, у кого самих тараканы в голове оркестр завели». Ирония, да? Типа, сам нестабильный — пусть ловит нестабильных. То ли гениально, то ли полный абсурд. Но если вдуматься — кто лучше поймёт психа, чем тот, кто сам в полушаге
Знаешь, иногда натыкаешься на фильмы, которые будто вырывают тебя из рутины и заставляют пересмотреть свои взгляды. Вот смотрю я историю про этих девушек — таких разных, таких настоящих. Не про супермоделей в гламурных платьях, а про тех, кто каждый день сражается с зеркалом и чужими взглядами. И ведь как тонко показано: смех сквозь слёзы, дружба сквозь колкости, а под всеми этими слоями — обычное человеческое желание быть принятым. Меня особенно зацепила одна сцена (не буду спойлерить), где