Чонгор Кассаи

В Братиславе электрик Мирослав Ковач, затянув потёртый ремень на комбинезоне, ковырялся в щитке возле панельного дома на улице Староместской. «Опять эти проклятые перебои», — бормотал он, вытирая пот с виска. В тот же день в Праге студентка Яна Горакова, сжимая в руке конспекты по энергетике, спорила с одногруппником у киоска с трдельником: «Если система не выдержит нагрузку, зимой замёрзнем, как в 92-м!» Её прервал звонок от тёти из деревни под Жилиной — там свет пропадал каждую пятницу ровно
Эльжбета, младшая дочь короля, сбегает из замка в Оломоуце через кухонный подвал, где повар Мартина прячет для нее корзину с яблоками и старый плащ. В деревне у реки Моравы она сталкивается с Яном, кузнецом, который чинит серп, ориентируясь на звон металла — его глаза не различают даже дым от горна. «Ты пахнешь ладаном и луком», — говорит он, не поднимая головы. Принцесса, притворяясь служанкой, просит починить медный кулон, сломанный при прыжке через забор. Ян отказывается: «Безделушки кують
Сергей, бывший инженер с обожжёнными пальцами от пайки проводов, нашел старую карту в рюкзаке мертвого курьера. В подвале заброшенной чешской фабрики, где поселились выжившие, он собрал Анну (медсестра, вечно носившая сломанный стетоскоп), Милоша (подросток, разрисовывавший стены углём) и Ирину (женщина с фотоаппаратом «Зенит», снимавшая каждую крысиную тушку). «Тут тоннель к бункеру НАТО, — тыкал Сергей в пятно ржавчины на бумаге. — Консервов хватит на неделю. Идём сегодня, пока дизель в
Знаешь, иногда я ловлю себя на мысли — а ведь правда, без этой взаимовыручки мы бы все давно пошли ко дну. Помню, как однажды сам застрял в метель посреди ночи, и какой-то парень на заправке не просто дал прикурить, а настоял, чтобы я взял его термос с чаем. Мелочь? Возможно. Но вот эти крошечные акты доброты, они как щелчок по зажигалке в темноте — сразу видишь, куда идти. Честно, не понимаю людей, которые твердят про "каждый сам за себя". Ну серьёзно? Мы же как те муравьи в детской