Никита, 17 лет, после школы торопился в промзону за станцией метро «Ладожская». Под кроссовком хрустнул битый асфальт, а из кармана куртки торчал консервный нож — «на всякий случай», как ворчал его друг Артём. В подвале бывшего завода «Красный Октябрь» собирались пацаны: дым сигарет «Примы» смешивался с запахом пота. «Ты вчера Шакала побил, теперь тебя только на ставки пустят», — Артём швырнул ему перчатки с оторванными застёжками. Никита молчал, растирая распухшую костяшку — вчерашний бой с
Антон Гордеев, следователь в отставке, приезжает в провинциальный Уральск после письма от младшего брата Кирилла. Вокзал встретил его запахом жареных пирожков и треснувшим экраном табло. В пустой квартире брата он находит разорванную фотографию 1998 года: Кирилл стоит рядом с директором местного химзавода «Прогресс» Виктором Лужным. Участковый Семён Потапов, жуя семечки, бурчит: «Сам напросился. Копался в отходах — теперь в реанимации». Антон замечает на столе брата квитанции за свет с пометкой
Знаешь, иногда жизнь подкидывает сюжеты, от которых даже голливудские сценаристы позавидуют. Вот представь: полицейский приезжает на вызов в старый дом, где стены пахнут плесенью и безысходностью, а там... труп. Да не простой — в кармане у покойника записка, которая вроде как ключ ко всему, но вместо ответов только новые вопросы. И детектив, такой весь серьезный в своем плаще, вдруг понимает — да это же тот самый маньяк, которого десять лет искали! А вот тут самое сочное: оказывается, мертвяк
Знаете, иногда кажется, что жизнь будто специально испытывает людей на прочность. Вот представьте: революция, Россия в огне, а эти двое — мать с сыном — бегут в Париж, как в ту самую сказку о лучшей доле. Ну а что получилось? Годы мыканий, унижений… То ли судьба злая, то ли город их не принял. Вроде выкарабкались из нищеты — крыша над головой появилась, еда на столе. Но счастье-то так и осталось где-то за дверью, будто его ветром сдуло. И вот тут начинается самое страшное. Сын — отчаявшийся,