Чха Бо Хи каждый день протирала витрины в ювелирном магазине на окраине Сеула, считая кольца с бриллиантами, которые никогда не сможет купить. «Этот жемчуг мутный, — бросила клиентка в лайковой перчатке, тыча в ожерелье. — У вас даже подделки плохие». Бо Хи, пряча дрожь в пальцах, улыбалась: «Натуральный речной жемчуг, мадам. Его цена — 890 тысяч вон». Вечером, пересчитывая сдачу в кассе, она представляла, как выкупит заложенные матерью сережки-серьги и купит квартиру с видом на Ханган. В
Минджун, менеджер среднего звена в сеульской IT-компании, каждый вечер задерживается в офисе на улице Тэханно — то из-за отчётов, то из-за «внезапных совещаний». Его жена Соён, убирая в прихожей, натыкается на чужой шарф с запахом жасминового чая в кармане его пальто. «Опять сверхурочные? Суп уже третий раз разогреваю», — бросает она, когда он вползает в квартиру в районе Чхондам-дон за полночь. Минджун бормочет что-то о проблемах с сервером, избегая взгляда, пока Соён перебирает в голове голос
Помнишь, бывают такие фильмы, которые как теплый ветер в лицо — вроде ничего особенного, а сердце ёкает? Вот эта картина... Боже, я до сих пор чувствую запах скошенной травы из тех кадров, будто экран пропускал солнечные лучи прямо в мою душенку. Честно, первые минут двадцать я ворчала: «Ну и где тут сюжет?», а потом — бац! — будто провалилась в старую фотокарточку из своего детства. Там же всё — от потрескавшейся краски на дачной скамейке до надоедливого жужжания шмеля за кадром — выстрадано