Пертти Свехольм

Эрик, детектив из участка в Каллио, разбирает бумаги в своей прокуренной комнате с видом на трамвайные пути. На столе — кружка холодного кофе и поломанный карандаш, которым он тычет в отчет о взрыве на складе у порта. «Ласси опять слил данные по грузовикам, — бормочет он, перебрасывая папку Лине, своей напарнице. — Проверь, кто из водителей заходил в диспетчерскую 5-го». Лина, доедая булочку с корицей, кивает, оставляя крошки на карте с отметками красным маркером. В порту тем временем грузчик
Эско Рейникайнен, детектив наркополиции из Хельсинки, сменил кожаную куртку на потрёпанную джинсовку с нашивкой *No Fear*. Его новый пирсинг в брови болел, а татуировки на шее, нарисованные маркером, стирались от пота. В баре *Black Anchor* у порта он тушил сигарету о колесо чужого *Harley*, пока лидер байкеров Юкка-«Бритва» щупал его взглядом. **«Ты вчерась у Сорсавуори торчал, — хрипло бросил Юкка, разминая шрамы на костяшках. — Копы там шастали». Эско усмехнулся, доставая из кармана смятые
Эмилия, студентка-архитектор, замечает в своей хельсинкской квартире трещину в стене, из которой сыплется черный песок. За стеной — комната с разбитыми часами и письмами на шведском, подписанные именем «Лео» (1939 год). В кафе «Kuppi» бармен Юха, бывший военный, рассказывает, что в доме жил финский солдат, пропавший после Зимней войны. Ночью Эмилия слышит скрип половиц: тень в форме человека в шинели роется в её холодильнике, оставляя гнилую бруснику на полке с молоком. «Ты тоже пришла за
Ээро, 34 года, возится с проржавевшим мотором в сарае за домом в Йоэнсуу. На столе — термос с холодным кофе, пачка сигарет «Беломор» без фильтра. Соседка Айно, 67 лет, стучит в дверь костяшками, просовывает голову: «Опять спать не ложился? Бери калитки с брусникой, пока остыли». Ээро ворчит, вытирая масло с рук тряпкой: «Через два дня Ханну приедет за снегоходом — недоделаны шестерни». Ночью в ящике с запчастями находит потрескавшийся чертеж с пометкой «Проект Ледяной Вепрь», подписанный
Знаешь, иногда кино цепляет так, будто тебе в грудь кулаком уперлись. Помню, как впервые увидел эту историю — сидел с попкорном, думал: "Ну, братские отношения, военная драма, классика жанра". Ан нет! К середине фильма уже грыз ногти до боли, а к финалу будто каток по душе проехался. Эти двое... Блин, даже не братья — будто два разных полюса в одном магните. Один — весь в броне из сарказма и пофигизма, другой — эта ходячая совесть с трещинами в голосе. И когда их миры рушатся из-за