Лусия, в заляпанном мукой фартуке, пересчитывает выручку в подсобке пекарни «Донья Росио». На столе — квитанции за свет, которые она прячет от сестры. Карлос, её сосед с детства, заходит через чёрный ход, пахнущий жареными бобами: «Слушай, у Чучо в гараже грузовик с электроникой. Разгрузить — 15 тысяч за ночь». Лусия вытирает руки о полотенце с выцветшим логотипом «Корона» — подарок от поставщика сахара. В её комнате над пекарней висит плакат группы Maná, порванный в углу, где котёнок царапался
Эстебан, худощавый подросток в потертых джинсах, находит в руинах Теотиуакана бронзовый диск с символами ацтеков. «Смотри, Лусия! — кричит он, вытирая пот со лба. — Тут… как будто шестеренки внутри». Его сестра, в очках с синими стеклами, хватает диск, случайно активируя механизм. Вспышка — и они оказываются среди воинов в пернатых головных уборах, торгующихся с купцами за груды какао-бобов. Лусия прячется за глиняный кувшин, шепча: «Это 15 век, иначе откуда тут столько дыма от жертвенных
Эдуардо Мендоса, 34 года, каждое утро протирал пыль с печатного станка в типографии *Letras Perdidas* на окраине Мехико. После увольнения из газеты он печатал визитки и свадебные приглашения, а вечерами разогревал консервированные бобы в квартире с облупившейся плиткой. Соседка Кармен, продавщица с рынка *La Merced*, стучала в дверь: *«Хочешь тамалес? Один остался, с чили поблагостил»*. Он отмахивался, включал старый телевизор с залипшей кнопкой — там крутили повторы теленовелл 90-х. На стене
Помните, как в детстве старшие братья или сестры пугали вас страшилками перед сном? Вот у Лео такая же история — его братан Нандо только тем и занимался, что жуткими байками про Навалу кормил. Этакая злобная тётка из развалившегося особняка, которая, типа, собирает детские души как покемонов, чтобы властвовать и над миром живых, и над загробным царством. Ну вы поняли: классика жанра «не ходите, дети, в темный лес». Но Лео-то всего девять, он ж верил — до дрожи в коленках! А Нандо, тот ещё