В старом районе Парижа, где фасады домов покрыты трещинами, а по утрам пахнет жжёным кофе и мокрым асфальтом, Эмиль находит Софи, которая рисует мелом на мостовой спирали, похожие на срезы мозга. «Ты видела, как они дышат? — Эмиль тычет пальцем в спящего мужчину у витрины булочной. — Грудь поднимается, будто он бежит, но глаза…» Софи обводит контур фигуры, не поднимая головы: «Вчера у «Лунара» бариста уснула с круассаном в руке. Его до сих пор не убрали». Они замечают, что спящие каждую ночь
Люсиль, с сигаретой в зубах и пятном от кофе на блузке, пыталась собрать обед для дочери Амели, пока та кричала из прихожей: «Опять бутерброды с сыром? У Марины мама каждый день печет круассаны!». Марсельский ветер хлопал ставнями их квартиры на улице Ла-Канебьер, за окном грузовик выгружал ящики с рыбой для рынка. В школе учительница звонила третий раз за неделю — Амели подралась с одноклассником, разбив очки ему об асфальт. «Я же говорила, не лезь к этим детям», — бормотала Люсиль,