Mark Speno

Надя, 17 лет, моет полы в кафе "Орбита" на окраине Токио. После смены она забирает из ремонта старый пылесос "Тайфун-5", который ее дед Хироши превратил в дробовик с вакуумным приводом. "Опять канализационные люки в центре вскрывали, — бормочет он, затягивая гайку гаечным ключом. — Вчера на Синдзюку две машины перевернули. Бери аппарат, там уже новые фильтры". Надя протирает кофейные пятна с фартука, замечая на запястье синяк от отдачи после вчерашней стычки у
Джимми Соренто, водитель грузовика с перебитыми костяшками пальцев, тащит Томаса Лонгботтома в подвал за пекарней на 5-й авеню. «Один раунд, Томми. Твой левый хук — как молот кузнечный. Ставки в три раза больше, чем твоя зарплата за месяц». Томас, пахнущий смазкой от станков фабрики «Грэнтэм Стил», где он чинит конвейеры с шести утра, закусывает губу. Через два дня он в рваных перчатках бьёт рыжего парня по кличке «Кирпич», пока зрители в задымлённом помещении скидываются на коньяк и ставят на
Доктор Лиза Морроу роется в холодильнике с пробирками, пока ее ассистент Тайлер тыкает в ноутбук с треснутым экраном. «Три часа на расшифровку третьего штамма, а кофе закончился вчера», — бормочет она, вытирая пятно от энергетика на рукаве халата. В подвале соседнего здания инженер Карлос Ривера мастерит аппарат ИВЛ из деталей старого motorcycle, привезенного его братом-механиком. «Вентилятор гудит, как пылесос 90-х, — кричит он через гул, — но если в больнице Queens не хватает розеток, пусть