Хильми Джем Интепе

Лейла, 17 лет, дочь Али и Фатимы, жила в узком переулке Стамбула, где белье сушилось на веревках между домами. Отец чинил станки на ковровой фабрике, мать шила платья соседкам — денег едва хватало на чай и хлеб. Когда пришел счет за электричество, Али бросил пачку сигарет в мойку: *«Иди к Челикам. Там хоть накормят»*. Лейла протирала пыль с фотографии сестры, погибшей год назад в том же доме — на столе остались ее серебряные сережки. Во дворце Челиков, где мраморные полы блестели как лед, Лейла
Эмир, 23 года, таскает ящики с рыбой в стамбульском порту «Хадымкёй», пряча засаленный учебник по аэродинамике в рюкзак. Вечерами он чинит радиоприемник в комнате, оклеенной плакатами со списанных самолетов, а мать, Фатьма, ставит перед ним стакан чая с кристалками сахара на блюдце: *«Опять в ту школу звонили. Денег нет, сынок. Мустафа-ага в гараже ищет помощника — иди»*. По субботам Эмир ездит на автобусе в аэропорт Ататюрк, смотрит, как грузчики загружают Boeing 747, и рисует в блокноте
Мария, девушка с рыжими волосами, переехала в старый квартал Стамбула после смерти отца. Ее комната на третьем этаже выходила на мастерскую Мустафы, где он чинил мопеды, заляпанные маслом. Однажды ее кошка сбежала через открытое окно, упав прямо на стол парня, разбив банку с болтами. «*Senin kedin mi bu?*» — спросил он, держа испуганное животное, а она, смутившись, кивнула, поправляя платок на голове. Вечерами она подрабатывала в лавке специй, нюхая кардамон и перетирая сумах, пока хозяин, дядя
Знаешь, как иногда кажется, что прошлое давно похоронено? А вот Йылдыз, видимо, не думала, что спустя кучу лет Фарьял вынырнет из ниоткуда. Тот самый, с которым когда-то гуляла под луной, а теперь — бац! — и снова в её жизни. Сердце-то наверняка ёкнуло, как в пятнадцать лет... А вот Атеш с Су теперь влипли в историю — их шикарные половинки внезапно стали словно чужие. То ли любовь кончилась, то ли статусы в соцсетях перевесили... Кто их разберёт. А самое жёсткое — семейка Эргювен, эти «сливки