Лиора, девушка с татуировкой якоря на запястье, перебирает груды старых писем в подсобке тель-авивского кафе «Элиэзер». На полке — банка с оливками, перецоньерка с трещиной. За окном грохочет грузовик, развозящий арбузы. В углу она находит конверт с печатью 1972 года, внутри — ключ и записку на иврите: *«Спроси у Эзры про склад в Яффо»*. В тот же вечер, затягиваясь «Кэмелом» у киоска на бульваре Ротшильда, она сталкивается с Амиром — парнем в засаленной куртке механика, который роется в мусоре,
Представь мир, где старые семейные тайны взрываются, как гранаты, брошенные в прошлое. Где холодные улицы Петербурга переплетаются с пыльными дорогами Негева, а лондонский туман скрывает больше, чем кажется. Главный герой — парень с двойным гражданством и тройным комплектом проблем — внезапно узнаёт, что его «покойный» отец жив. И не просто жив, а связан с какими-то теневыми играми на стыке спецслужб и древних религиозных культов. Ты как зритель сначала думаешь: «Ну классика, опять шпионские
Лиор, с всклокоченными волосами и пятном от кофе на рубашке, копался в старых коробках на чердаке отцовского дома в Неве-Цедеке. Среди потёртых фото и сломанных часов он нашёл зеркало в медной оправе — трещина делила его пополам, как шрам. «Ты что, спал тут двадцать лет?» — проворчал он, вытирая пыль рукавом. На обратной стороне выцарапана буква "А" и цифры 11.09.85. Внизу, на кухне, его сестра Тамар разбирала посуду, звонко ругаясь на сломанный краник: «Если не заткнётся, залью весь
О, этот сериал — просто погружение в другой мир! Представь: узкие улочки Меа Шеарим, где всё дышит традициями, а каждое слово взвешивают, как золото. И вот наш парень, Акива, такой правильный, такой «как надо»... Ан нет! Встречает ту самую — молодую вдову с ребёнком, и всё летит кувырком. Сердце-то не камень, влюбился по уши, а вокруг только шепчутся: «Куда это он? Совсем с ума сошёл!». А папаша-то не на шутку взбешен — уже присмотрел невесту, благопристойную, из хорошей семьи. Ты же понимаешь,
**Первый абзац:** Дмитрий, бухгалтер 42 лет, заметил пятно на потолке своей "хрущевки" вечером после работы. Небольшое, см 10 в диаметре, чернильно-черное, холодное на ощупь. "Опять течет сверху?" – пробормотал он, ткнув пальцем. Сосед снизу, пенсионер Семеныч, ворчал на протечки, но сверху, в 53-й квартире, жил молчаливый тип, Вадим, который неделю не выходил. Дмитрий постучал к Семенычу: "У вас вода?" – "Нету, Дим, сухо". Вернувшись, Дмитрий увидел –