Bhadram

В Мумбаи 16-летний Рави ковыряется в развалинах старого храма за рынком, где продают жареные *пакора*. Находит ржавый кувшин с трещиной — внутри шевелится дым. «Чего уставился? Выпускай, а то опоздаешь на уроки!» — шипит голос. Дома сестра Меера, разбирая старые фото, ворчит: «Опять хлам тащишь? Папа бы…» Рави прячет кувшин под кровать. Ночью джинн Азиз материализуется в комнате, пахнущей карри и пылью: «Три желания, мальчик. Но учти — за каждое *платишь* памятью». Азиз тянет Рави в подземелья
Анудж возвращается с работы в квартиру на окраине Мумбаи, застав Прию за чисткой риса на кухне. На столе — недоеденное карри, которое мать Ануджа, Шобха, назвала «похожим на воду из-под макарон». «Опять ты в старой сари? — щёлкает языком Шобха, разглядывая невестку. — Соседки подумают, что мы тебя одевать не можем». Прия молчит, вытирая ладонью пот со лба. Вечером, когда Анудж включает телевизор с крикетом, она спрашивает: «Когда твоя мать перестанет проверять мои чековые книжки?» Он не
Знаешь, иногда попадаются такие фильмы, после которых долго не можешь собрать мысли в кучу. Вот этот — из тех самых. Помнишь, как иногда кажется, что все сюжеты уже пережёваны, а потом бац — и тебя выворачивает наизнанку какая-то сцена с чашкой кофе или взглядом через окно? Там было именно так. Главный герой... Блин, даже не знаю, как описать. Представь человека, который словно ходит по лезвию между гениальностью и безумием, и ты всё время гадаешь: то ли он святой, то ли шизик. А актёрская игра
О, этот фильм! Помню, как наткнулся на него почти случайно — думал, просто убить время, а в итоге залип так, что даже чай остыл. Главная героиня... Ну ты знаешь, такая, с которой хочется то посмеяться, то обнять экран и сказать: «Да ладно тебе, возьми себя в руки!» Сюжет вроде простой, но сколько в нем этих мелких деталей, из которых потом складывается пазл. Как будто смотришь на чью-то жизнь через замочную скважину — неловко, но оторваться не можешь. А еще эти диалоги! Точно как в жизни: