Bruce Dombolo

Элен Дюваль, акушерка из марсельской клиники «Люмьер», каждое утро начинала с проверки карт рожениц. Ее синий халат всегда пах кофе с корицей — напиток она пила литрами, особенно после ночных дежурств. В четверг к ней привели 17-летнюю Лию Бертран с ложными схватками. «Мне просто нужно обезболивающее», — твердила девушка, пряча взгляд, но Элен заметила следы инъекций на внутренней стороне локтя. Пока медсестра Софи Моро готовила капельницу, Лия выдернула катетер и сбежала через черный ход,
Лена Моро, 23 года, торопливо перебирает страницы потрёпанного дневника в своей мансарде на улице Муфтар. Запах жареных каштанов с уличного лотка смешивается с пылью от старых чертежей. Её брат, Жюльен, пропал неделю назад после экспериментов с «звуковыми зеркалами» — странными устройствами из меди и кварца, найденными в подвале их деда. В дневнике закладка на странице с формулой, обведённой красным: *«Резонанс на 432 Гц открывает дверь, но закрывает обратный путь»*. На полях — детский рисунок:
Лена, официантка из кафе *La Brume* в 12-м округе Парижа, находит 14-летнего Марко, спящего в подсобке за ящиками с мукой. Его кроссовки стоптаны на левой подошве, куртка в пятнах от граффити-краски. «*Tu vas crever de froid ici*» — бросает она, протягивая ему чужой свитер из потерянной одежды. Марко, не называя имени, соглашается мыть посуду за еду, но каждую ночь сбегает через чёрный ход к вокзалу Аустерлиц, где спит в старом вагоне. Лена ищет его через Софи, коллегу-бармена, которая шепчет: