Лейла Карвер, 27 лет, вернулась в родной Хартсвилль, Колорадо, после пяти лет отсутствия. Ее младший брат Итан, 19, замечает, что в старом доме на Пайн-стрит исчезли семейные фотоальбомы, а в гараже пахнет бензином, хотя машины нет с момента смерти отца. За ужином с консервированной фасолью и подгоревшими тостами Лейла резко обрывает вопрос о работе в Денвере: «Ты лучше скажи, куда делись мамины сережки из комода». На следующее утро Итан находит в сарае ржавый чемодан с пачками стодолларовых
В Бруклине Лиза, 28-летняя бариста с татуировкой совы на запястье, каждое утро готовит капучино для Джейкоба — архитектора, который заказывает кофе ровно в 8:15 и вечно роняет салфетки с набросками зданий. Однажды он забывает блокнот с чертежом многоэтажки, а Лиза, разглядывая эскизы, случайно проливает на страницы лавандовый сироп. В попытке спасти рисунки, она приносит блокнот в его офис на 5-й авеню, но вместо извинений слышит: *«Ты добавила изюминку. Теперь тут будет окно-витраж»*. С этого
Фрэнк Моррис и братья Энглин — Джон и Кларенс — шесть месяцев копали лаз из камеры Алькатраса цетлинговыми ложками, замаскированными под краской из разобранных гармоник. Вентиляционная решетка за койкой Джона скрипела по ночам, но охранник Томми Грейвс, увлеченный кроссвордами, не замечал шума. «Слышишь, как ветер гуляет в шахте? — шептал Фрэнк, прижимая ухо к бетону. — Там выход к воде. Только через сто метров». Они лепили муляжи голов из мыла, волос из тюремной униформы, подключали