Авив, 28-летний демобилизованный сапёр, рылся в старом чемодане отца, погибшего в Ливане в 90-х. На дне, под потёртой армейской формой, он нашёл карту с пометкой "Кфар-Даром" — заброшенным кибуцем возле границы. На автобусной остановке в Беэр-Шеве местный водитель, жуя бурекас, бросил: «Туда? Там только скорпионы да мины с прошлых войн». Эли, сослуживец Авива, подключил дрон с тепловизором: «Видишь эти аномалии под дюнами? Кто-то рыл тоннели... Не наши». Ночью, разбирая записи отца,
Давид, водитель грузовика с потрескавшимися от солнца кожаными сиденьями, каждую пятницу замечал Лиору у автобусной остановки на перекрестке Алленби и Нахлат-Беньямин. Ее пальцы сжимали конверт с военными печатями, а взгляд упирался в асфальт, где трещина напоминала контуры карты Голанских высот. *«Они до сих пор не признали его погибшим, — сказала она, протягивая фото мужчины в форме. — Если ты везешь грузы на север, спроси в Кирьят-Шмоне… Может, кто-то видел эту нашивку»*. Он взял снимок,
Знаешь, сюжет тут такой прикольный — всё закручивается с самого начала: главный герой, типа гениальный экономист, уже на том свете. Его друзья, обнаружив тело, вместо паники решают... замести следы! Ну серьёзно, представляешь? Нашли чела бездыханного, а первая мысль — "Он же Нобелевку должен получить через пять дней! Давайте прикинемся, что он просто спит, божечки!" Смешно? Жутко? Да вроде и то, и другое. Вот честно — я сначала думал: "Как они вообще собираются это провернуть?
Знаешь, иногда натыкаешься на кино, которое будто выхватывает тебя из реальности и швыряет в какую-то другую вселенную. Вот с этим фильмом так и вышло — сидишь сначала, смотришь на экран и думаешь: "Ну, очередная история про взросление, куда уж без этого". А потом бац! И уже через полчаса ловишь себя на том, что перестал дышать в особо напряжённых моментах. Там всё — от смешных диалогов, которые прямо из жизни будто списаны, до таких неожиданных поворотов, что диву даёшься. Особенно
Представляешь, затерянный где-то в горах городок Цфат — камни, древние синагоги, воздух пропитан мистикой каббалы. Тут и разворачивается вся эта история: Наоми, дочь местного раввина, втихаря борется с родителями, чтобы не идти под хупу. Девчонка глотает книги, как одержимая, — ей бы учиться да учиться, а не женихов выслушивать. А тут ещё Мишель подваливает — француженку-бунтарку, которую строгие родители сюда заслали, типа "исправиться". Вместо покорности они находят Анук — женщину с