Novera Rahman

Назарин, 16 лет, крутит руль старой рикши по переулкам Дакки, объезжая лотки с жареным паниром и груды мусора. Её мать, Рашида, задыхается в комнатушке над чайной лавкой — астма обострилась после того, как отец разбился на стройке в Кувейте. «Двай рупи за километр, дядя, или ищи другую», — бросает Назарин седому торговцу рыбой, втискивая его корзины между сиденьем и ржавой дверцей. На рынке Каврастоли она сталкивается с Лукасом — немцем в потёртой футболке, который раздаёт брошюры о правах
Амина, 23 года, протирает пот со лма, пока швейная машинка гудит под пальцами. Цех в промышленном районе Дакки пахнет перегоревшим маслом и дешевым хлопком. В обеденный перерыв, разминая онемевшие плечи, она сталкивается с Лукасом — французом в мятых рубашке и сандалиях на босу ногу. «Почему не носите маски?» — спрашивает он, показывая на треснувшую вентиляцию. «Смена — 12 часов, а штраф за открытый рот — полдневной заработок», — бросает Амина, разворачивая лепешку паратху, пропитанную маслом.