Лукас Шмидт, 27 лет, переезжает в полуразрушенный дом на окраине Берлина после увольнения из архитектурной фирмы. В первой сцене он роется в картонных коробках с книгами и чёрно-белыми фотографиями родителей, пока за окном мартовский дождь стучит по ржавому водосточному желобу. Соседка Эльза, 68 лет, приносит ему штрудель в синей эмалированной форме: «Твой дед в 1983-м так и не допил кофе на кухне – чашка до сих пор в шкафу за консервами». Вечером, чиня протекающий кран, Лукас находит под
**Первый абзац:** Игорь, механик с закопченными руками, возился с двигателем в своей полутемной мастерской под эстакадой. Запах машинного масла и старой пыли висел в воздухе. Мария, студентка с выцветшими розовыми волосами и пайетками на косухе, нервно теребила зарядку телефона в кафе, наблюдая, как Антон, ее вечно подвыпивший приятель-безработный, спорил с автоматом по продаже сигарет где-то в районе Шарлоттенбурга. Внезапно, возле старого вентиляционного люка на заброшенном заводском дворе,
Представьте: спецназовцы из немецкого ОМОНа, которые обычно всех круче выглядят, вдруг влипают в такую жуть, что голова кругом. Сначала обычный рейд на наркопритон – ну, думаешь, рутина. Ан нет! Всё пошло наперекосяк: двоих дилеров грохнули, третьего ранили... А дальше – как в плохом сне. Через пару дней двоих своих ребят находят мёртвыми. И самое дикое – непонятно, от кого бежать. То ли это месть бандитов, то ли кто-то внутри игры грязные ведёт? Вот честно – я бы, на их месте, наверное,