Shivaleeka Oberoi

Раджа Шарма, 23 года, в рваной кожаной куртке, протискивался через толпу на рынке Кроуфорд в Мумбаи. Рядом Мира Дешпанде, её сари в синих узорах слипалось от влаги, пока она перекрикивала шум рикш: «Третий пожар за неделю — все в радиусе двух километров от храма Вирупакши. Случайность?» Раджа вытащил из кармана обгоревший медный амулет с выбитой надписью на санскрите, найденный в пепле лавки специй. «В «Агни-пуране» говорится о ритуалах, где огонь пожирает только грешников. Но здесь...» — он
В деревне Аллакурти на юге Тамилнада старый портной Раджадурай каждый вечер чинит сари соседкам на веранде своего дома, заваленной коробками ниток и обрывками ткани. Его дочь Приямбада, закончив колледж в Ченнаи, вернулась домой с идеей открыть ателье по пошиву современной одежды. «Зачем тебе эти джинсы шить? — ворчит Раджадурай, поправляя очки. — Наши клиенты за *павадаи* платят, не за твои городские выкрутасы». Приямбада, не отрываясь от швейной машинки, бросает: «А ты спросил, сколько
Кабир Сингхania, наследник строительной империи, каждое утро поправляет часы Rolex, пока водитель везёт его через пробки Южного Дели. Приянка Шарма в это время толкается в автобусе №214, держа в потёртой сумке контейнеры с домашним алоо гоби для пациентов клиники, где работает физиотерапевтом. Их брачный договор лопнул на второй день, когда Кабир, щурясь от запаха специй, бросил: *"Ты что, луковицы в гардеробной выращиваешь?"* Приянка, вытирая пятно карри с шелковой занавески,