Инес Рибейро поправляла смычок, глядя на трещину в окне мастерской на улице Алфама. Её скрипка лежала рядом с чеком за аренду, который она прятала под нотной тетрадью. Луис Монтойя, виолончелист с облупившимся лаком на инструменте, разминал пальцы у плиты, пока закипал кофе: *«Вчера в баре Сан-Мигель старик предлагал 200 евро за выступление на свадьбе. Говорит, сыграем что-то из Вивальди — и свободны»*. Элой Кампос, младший из трио, втирал канифоль в смычок, бросив взгляд на часы с отстающей
Эмили, 23 года, моет витрину булочной *La Petite Étoile* на узкой улочке Марселя, когда замечает коробку с выцветшими письмами за старым холодильником. В них — переписка между её покойной бабушкой и неким Анри Дювалем, упоминающим «долг» и «пруд с лилиями». Люк, её друг детства, в заляпанном маслом комбинезоне, чинит скутер у входа: «Опять лезешь в чужое прошлое? — бросает он, вытирая руки тряпкой. — В прошлый раз из-за твоих раскопок мы три дня разгребали хлам на чердаке». Эмили игнорирует,
Мариана, 23 года, работает официанткой в кафе *Белен* на узкой улочке Алфама. Каждое утро перед сменой она покупает пастеиш-де-ната у слепого продавца Жуана, который шепчет: *«Твой брат Рикардо не просто сбежал. Ищи письма под плиткой с якорем»*. В ее комнате над прачечной, где пахнет сыростью и жасмином, она откалывает треснувшую плитку в углу — там конверты 1987 года с чертежами доков и списком имен: Карлуш Монтейру, Инес Виейра, ее мать. На рынке Кампу-де-Сантана, торгуясь за сардины,
Представьте себе мадам Жекиль — тихоню-училку, над которой все откровенно ржут. Коллеги? За глаза называют «чудачкой». Ученики? Срисуют карикатуры в тетрадках. А она будто и не замечает, ходит себе в платьицах с рюшами, словно сошла со страниц старинного романа. Но всё меняет одна безумная гроза. Молния — бах! — прямо в неё! И тут начинается самое интересное… После удара будто щелчок произошёл где-то внутри. Понимаете, это не просто «ой, голова болит» — в ней проснулась *другая*. Та, что годами