Эмир, парень в потёртой кожаной куртке, приезжает в деревню Кайнак после звонка тёти Айше: *«Твой отец умер. Земля ещё наша, но долги висят, как проклятия»*. Он ночует в амбаре с запахом плесени и мышей, разглядывая старые фото — отец с седлом в руках, мать в платке, отвернувшаяся от камеры. Утром Лейла, дочь аптекаря, тычет пальцем в контракт с застройщиками: *«Они хотят снести мельницу. Твоя мать уже поставила крестик, но без твоей подписи…»*. За окном слышен рёв трактора соседа Хасана,
Эйлюль, девушка с постоянно заляпанными чернилами пальцами, каждое утро протирала пыль с полок в муниципальной библиотеке Кадыкёя. Её дед, старик Ахмет, оставлял на столе записки с цитатами из Руми, пока она разбирала возвращённые книги: *"Опять этот студент с рыжими волосами порвал страницы в «Диване» — скажи, чтобы платил или стихи зубрил"*. По вечерам она подбирала на набережной выброшенные рыболовные крючки, споря с уличным котом Мави о «добыче» — тот шипел на её потрёпанные кеды.
Эмир, худой парень с шрамом на левой щеке, пробирался через переполненный рынок Капалы Чарши. В кармане его рваного хюррема зажаты три серебряные монеты — плата за ремонт глиняных кувшинов у слепого гончара Ахмета. Вдруг услышал за спиной хриплый голос работорговца Кадира: «Кожаный ошейник с медной бляхой — мой знак. Ты забыл?» Эмир спрятался за телегой с гранатами, уронив в грязь лепешку, которую нёс на ужин. Лейла, дочь торговца шёлком Исмаила-аги, нашла его спящим в пустующей лодке у