В гараже, заваленном запчастями, Эмир ковыряется в двигателе старого «Тофаша», ругаясь на закисшие болты. «Опять этот проклятый мотор, — бормочет он, швыряя гаечный ключ в ящик. — Завтра сдам тебя на металлолом». За стеной слышны крики торговцев с Гранд-базара, запах жареных каштанов смешивается с машинным маслом. Вечером в чайной у Мехмета-ага, хрипящий телевизор показывает футбол, а Эмир пьёт слишком сладкий чай, слушая, как старик ворчит: «Твой дед чинил тракторы, а ты мотоциклы ломаешь». На
Эмир, 27 лет, в потрепанной куртке, копался под капотом «Рено» 90-х в гараже за улицей Истикляль. Его сестра Лейла, 19, в рваных джинсах и с учебником по биохимии под мышкой, принесла ему бутерброд с сыром: *"Опять масло кончилось. Давай после смены заедем к Хасану, он должен нам за холодильник"*. Эмир вытер руки об тряпку, пахшую бензином: *"Сначала разберусь с тормозами у этого таксиста. И скажи Марине — если ее парень опять полезет в долги, пусть сам звонит"*. Вечером,
Знакомо, когда два таких разных человека сталкиваются лбами? Вот она — учительница математики, вся в своих формулах и осторожных шагах. Развод будто вывернул её наизнанку, и теперь она, кажется, даже дышит через раз — ну, знаешь, как после долгой болезни. А он? Ресторатор с огнём в глазах, шутками сыплет как из рога изобилия, но за этой улыбкой — что-то неуловимое. Типа «я веселый, не трогайте меня» — ага, прям как мой бывший сосед, который пел караоке в три ночи, пока полиция не приехала. Их