Хан Дон-хо

Чон Минсу, 27 лет, каждое утро начинает с холодного чая из кувшина с трещиной — подарка покойной бабушки-шаманки. Он моет полы в крошечной студии звукозаписи в районе Инсадон, где по вечерам записывает рекламные джинглы. «Ты опять спалил микрофон? — ворчит менеджер Хесон, тыча пальцем в почерневший поп-фильтр. — Духи твои пусть платят за ремонт». Минсу молча поправляет кожаную сумку с шаманскими бубнами, заляпанную соевым соусом после вчерашней перепалки с призраком повара в придорожной